Akselbant
Реклама в
Интернет
Все
Кулички

Gusarskij Klub





























19 марта - День Подводника

        Публикация: Валерий Фомин, 27 октября 2012.
        Фотографии рисунков в тексте - репродукции авторских работ из альбома кап.1р. О.Каравашкина.

        Русский флотский юмор - это очень особенная область русской культуры, которую напрочь не понимают наши меньшие западно-культурные друзья. Ведь когда в мозгах помещается лишь маленький калькулятор, великие вещи понимать нечем...

Юрий Завражный.    Мёртвая петля на подводной лодке, или как "Энтерпрайз" топили

        Не знаю, как там звали командира "Энтерпрайза", наша история его не помнит, а только служил параллельно ему в славном подводном флоте Союза Советских Социалистических Республик знаменитый командир по фамилии Мурашов. Знаменитый - потому что знаменитый. И всё тут. Даже потом, когда он уже под закат молодости защитил диссертацию и воспитывал в училище будущих Мурашовых, он продолжал оставаться знаменитым.
        У каждого знаменитого человека, как и любого простого, есть Голубая Мечта, к которой он стремится всю жизнь. У капитана второго ранга Мурашова их было целых две: мёртвая петля на подводной лодке - это раз. И вторая - утопить "Энтерпрайз". Что касается первой, то она так до сих пор ещё не осуществлена (хотя, кто его знает, может, Мурашов и это сделал втихаря где-нибудь в Марианской впадине, просто достижение никем не зафиксировано). Мне лично высший пилотаж в бездне океана представляется столь же вероятным, как торпедный залп в ванне. Но о торпедах - чуть позже.
        "Энтерпрайз" интересовал военного моряка Мурашова по многим причинам. Прежде всего, в настоящем мужчине всегда заложена жажда во что-то из чего-то выстрелить и непременно попасть. Тут спорить не станет никто. А теперь представьте охотника-профессионала, который всю свою сознательную жизнь стрелял только холостыми патронами, и тогда вы немного поймёте состояние командира лодки во время боевой службы, когда в аппаратах и на стеллажах торпеды только настоящие! Слава Маринеско и Лунина не давала Мурашову покоя, как любому нормальному подводнику без побочных ассоциаций. И когда американцы спустили на воду свой первый атомный авианосец с бортовым номером CVN65, капитан второго ранга Мурашов выходил на него в атаку чуть ли не каждую ночь. Мысленно, конечно.
        А тут - представляете? - садисты-адмиралы из Главного штаба ВМФ придумывают слежение за авианосной и очень ударной группой вероятнейшего тогда противника и поручают, разумеется, Мурашову. И в один прекрасный день глядит он в перископ - и вот он, "Энтерпрайз", вот он, сладенький, как на ладошке, и штук 15 всяких разных крейсеров, эсминцев и прочих фрегатов вокруг него - как янычары вокруг Осман-паши. Стерегут, значит, будто знают про существование капитана 2 ранга Мурашова. Вообще-то, наверное, знали: говорят, что на каждого советского офицера старше майора в ЦРУ отдельное личное дело заведено. Если это так, то на Мурашова там - как пить дать - выделен целый шкаф.
        У командира хищно заблестели глаза, а правый указательный палец машинально несколько раз нажал на несуществующий спусковой крючок несуществующего дробовика. У-у, гад! - солнышко светит, самолёты с катапульт взлетают, антенны крутятся - и стрельнуть нельзя ни разику. Мир на планете нельзя нарушать. Вот если бы дали из Москвы команду... Хотя Третьей мировой войны тоже не очень-то хотелось. Как же быть? Слежение за вероятным противником подразумевает простую, в общем-то, вещь: держи его, супостата, на прицеле и жди сигнала. Дадут сигнал - топи, не дадут - не топи, терпи, держи и жди, когда скажут топить, или тебя другой сменит месяца через три. Трудная эта охота, скажу я вам, это всё равно, что с похмелюги 3 часа пялиться на стакан холодного кефира или пива, а руки связаны намер-р-ртво... Да и внутри лодки - не санаторий с бассейнами и девочками. Подводная лодка - это же просто-напросто железный бидон, покрытый снаружи толстенным слоем резины. Представили, да? И что, ещё тянет в подводники? Во-во.
        Одни сутки, другие, третьи... А как хочется влепить! Расписаться, как на Рейхстаге, только вместо надписи мелом "Здесь был кап. 2-го ранга Мурашов!" - дыру в два трамвая. Вот здесь бы, как раз посерёдке... даже ночью хорошо видно... А этот гад - нарочно, что ли, издевается? - ровно в полночь начал самолёты пускать: взлёт-посадка, взлёт-посадка, туда-сюда... Огоньки мигают, манят. И капроновое терпение, наконец, не выдержало постоянного трения о ту грань между умственным и физическим трудом, которую ежедневно стирают советские подводники. Капроновое терпение звонко лопнуло, и эхо разлетелось по всем отсекам веером команд. Командир в сердцах звезданул кулаком по столу, разбудив закунявшего вахтенного офицера.
        - Хватит, тудыть-растудыть! Торпедная атака! - И весь центральный посмотрел на своего командира с восторгом. - С учебными целями, - добавил Мурашов, несколько охладив пыл экипажа. - Цель - "Энтерпрайз". Ночь, однако, прямо к борту подлезем, хрен заметят.
        В центральный вполз минёр.
        - Учебная фактически, тащ командир?
        - Учебная, - подтвердил командир. - Пузырём. Пятый и шестой аппараты освободи.
        И представил себе, как американские акустики, а следом за ними и все остальные наперегонки бегут на верхнюю палубу и в панике сигают за борт. Шум воздуха, выплёвываемого из торпедного аппарата, не спутаешь ни с чем, а поди, разбери - вышла вместе с воздухом торпеда или нет... На таком-то расстоянии! Командир потёр руки, предвкушая приятное. Держись, супостат. Держись, лапочка.
        Перископ провалился вниз, в центральный ворохом посыпались доклады о готовности отсеков, и началось общекорабельное внеплановое мероприятие под волнующим названием "торпедная атака".
        - Пятый и шестой аппараты - то-овсь!.. Пятый, шестой - пли!!! Имей, подлюка!
        Шипение, бульканье, лодка немного проваливается на глубину. Мурашов, прикрыв глаза в блаженстве, представляет себе картину, происходящую сейчас наверху... Сейчас бы ещё стопочку! Ладно. Не выдержав, командир цедит:
        - На перископную глубину! Поднять перископ! Ну-ка, что там?
        Так...
        Глянул в окуляры, повертел, та-ак... нашёл "Энтерпрайз", и... мама!.. Нет. МА-МА! МАМОЧКА!!!
        - Минёр! Минёр, ангидрид твою в перекись марганца!!!
        - Здесь минёр...
        - Чем стрелял, румын несчастный?!
        - Тащ...
        - Я тебя... я... чем стрелял, фашист?!
        - Ничем я не стрелял:
        - Как это - ничем?!
        - А так: мы эта... тут с механиком договорились, что он в момент залпа гальюны продует - звуковой эффект тот же, а заодно и говно выкинем, две недели ж не продували, сколько можно его с собой возить...
        - Сколько надо, столько и будешь возить! (минёр недоумевает - почему именно я?) Пересчитать торпеды!!!
        - Тащ... а что случилось?
        - Что случилось, что случилось... "Энтерпрайз" горит!!! Считай давай, говнострел-умелец!
        Минёр пожал плечами и пошел тыкать пальцем по стеллажам: плюс в аппаратах... плюс корма... А в перископе - картина!!! Глянем?
        Ух, горит! Хорошо горит. Не просто горит - полыхает. В темноте здорово видно. Зрелище... Дым, языки пламени, люди маленькими насекомыми бегают по полётной палубе - словом, полный комплект. Доигрался! Долбанули "Энтерпрайз"! Это вам не хухры-мухры. Ой, что будет!.. Особист торчит посреди центрального и всё никак решение принять не может - дар речи потерял.
        - Центральный минёру! Тащ командир, все торпеды на месте! Я не знаю, чего это он. А что, правда - горит?
        - Пашшёл!.. Ищи, чем утопил этот утюг, и пока не найдёшь...
        - Не, ну говном - это навряд ли... то есть, "Есть!" А что, взаправду утоп уже?
        - .........!!!!!!!
        Как известно, случайностей на свете не бывает. Каждая "случайность" - это непознанная закономерность. Долго ещё бедный капитан 2-го ранга Мурашов ломал голову над причинно-следственной связью, соединяющей воедино боевой порыв, пузырь воздуха, фекалии и подбитый авианосец... Долго и напрасно. Потому что всё было очень просто: раз полёты - значит, авианосец должен идти с одной скоростью и одним курсом, чтобы лётчик при посадке не промахнулся. Он и шёл. А тут услыхали пузырь, потом увидали посреди лунной дорожки перископ, ну и сдали нервишки. Вильнул здоровенный кораблик, уклоняясь от "торпеды", самолётик-то и совершил посадку маленько не туда - прямёхонько в центральную надстройку авианосца, "остров" называется... Ну, трах-бабах и всё такое прочее, как говорил знаменитый Роберт Бернс. Вдобавок ещё и своему крейсеру УРО "Белкнап" в скулу носом влепились.
        А наши под водой тем временем торпеды считали, обалдев... А всё потому, что нет у американцев аппаратуры, которая лодки по запаху фекалий различает. Правда, у нас тоже...
        ...На пирсе в базе лодку встречал лично командующий флотом. Выслушал доклад, насупившись, а когда командир уже приготовился ко вставлению, выложил ему две звезды: одну - Красную - на грудь, вторую - поменьше - на погон. В добавление к уже имеющимся. И сказал:
        - Езжай-ка ты, лучше, Мурашов, в училище. Учи там будущих флотоводцев, здесь тебя оставлять опасно - чего доброго, ещё первую мечту вздумаешь осуществить...
        А через полгода "Энтерпрайз" прошёл внеплановый ремонт и снова вышел бороздить просторы и пускать авиацию, и снова за ним кто-то гонялся... он был такой чистенький, новенький, с иголочки, под флагом полосатым, и ничто не напоминало, что не так давно "Здесь был кап. 2-го р. Мурашов..."

А. Покровский, "КУМЖА" (из книги "Расстрелять!")

        Кумжа - это учение, на котором генералы академии Генштаба знакомятся с подводными лодками. В определенной базе для них выстраивают все проекты лодочек. Корабли покрашены, сияют кузбаслаком, внутри, после недельной повальной приборки - тишина, крыс нет, по отсекам расставлены командиры отсеков в новом белье, перепоясаны со всех сторон ПДУ, в свежих тапочках, все стрижены, остальной личный состав увезен в доф (Дом офицеров флота - прим. ред.), где им показывают кино.
        Генералы гурьбой, переговариваясь, появляются у входной шахты люка. Первый из них начинает спускаться внутрь. Вместо того чтобы повернуться к поручням лицом, он поворачивается задом. Полез. Локти во что-то по дороге втыкаются, и генерал застывает с вывернутыми руками.
        - Васька! - веселятся стоящие над ним генералы. - Это тебе не танк, едремьть, тут соображать надо! В центральном посту трап, ведущий вниз, пологий, и по нему сходят, что называется, "лицом вперёд". Потоптавшись перед трапом, генерал Васька поворачивается (он уже научен) и сползает по нему спиной, отмечая генеральской ногой каждую ступеньку.
        - Васька! - кричат ему опять генералы, которым после "Васьки" успевают объяснить, как нужно сходить по трапу. - Это ж не танк, едремьть, тут думать надо!
        Генералам дают провожатого, но внутри лодки они все равно умудряются расползтись по отсекам и потеряться.
        - Простите... а где у вас тут выход?
        - По трапу вниз и дальше прямо.
        - Спасибо, - говорит генерал, делает все, как сказали, и попадает в безлюдный трюм.
        - Эй! - доносится оттуда. - Товарищи!
        В первом отсеке генералы проходят мимо торпедиста - командира отсека. Последний генерал задерживается и голодно смотрит на ПДУ командира отсека.
        - Какая интересная фляжка.
        - Это ПДУ - портативное дыхательное устройство, предназначенное для экстренной изоляции органов дыхания от вредного влияния внешней среды при пожарах! - резво старается командир отсека.
        - А-а-а: - говорит генерал. - Ты смотри... - И видит сандали, на сандалях аккуратные дырочки: - Дырки сами делаете?
        Торпедист сначала не понимает, но потом до него доходит...
        - Дырки?.. ах, это... нет, так выдают.
        В следующей группе проходящих генералов каждый генерал с любопытством смотрит на "фляжку" - у генералов все мысли одинаковые, последний задерживается и спрашивает:
        - Это фляжка?
        Резво: - Это портативное дыхательное устройство! - произнесено так быстро, почти истерично, что генерал половину не усваивает, но кивает он понимающе - "А-а-а..." - взгляд на сандали:
        - Дырки сами делаете?
        Лихо и молодцевато:
        - Так выдают!
        До следующей группы торпедист успевает перемигнуться с командиром второго отсека: "Вот козлы, а?!" Подходит третья группа, последний в группе генерал обращается к торпедисту:
        - Какая интересная фляжка.
        На торпедиста нападает смехунчик, то есть с полным ртом смеха, дрожа веками, пузырясь ртом, он пытается сдержаться, у него выкатываются глаза, из него вываливаются какие-то звуки, все это, скорее всего, от нервов. Генерал изумлен, он приглядывается к торпедисту. Тот:
        - Эт-т-а-ды-ха-те-ль-но-я-ус-тр-ой-ст-во!
        - Ты смотри, - генерал с опаской внимательно смотрит, и тут взгляд его случайно попадает на сандали, генерал оживляется:
        - Дырки сами делаете?
        Ти-та-ни-чес-кие усилия по приведению рожи в порядок (ведь сейчас впердолят так, что шею не повернешь), в глазах слёзы:
        - Т-та-ак в-вы-вы-да-ют!
        Генерал сочувственно:
        - Вы заикаетесь?
        Быстрый кивок, пока не выпало.
        В ракетный отсек попадают не все, а только самые любопытные. Командир отсека, капитан третьего ранга Сова (пятнадцать лет в должности), застегнут по гортань (от старости у него шеи нет), объясняет генералу, что у него в заведовании шестнадцать баллистических ракет.
        Генерал с уважением:
        - О вас, наверное, генеральный секретарь знает? (У генерала на позиции только три ракеты, а тут - шестнадцать.)
        - Что вы! - говорит Сова. - Меня даже флагманский путает.
        Скоро генералы Сове надоели - утомили вконец - и перед очередным генералом он ни с того ни с сего сгибается пополам.
        - Что с вами? - отпрыгивает генерал.
        - Радикулит... зараза... товарищ генерал...
        - Что вы! - суетится генерал. - Присядьте!
        У Совы всё натурально - слёзы, хрипы; он входит в роль, стонет, перекашивается, его уводят, осторожно сажают, оставляют одного. Когда никого не остается рядом, Сова кротко вздыхает, рывком расстегивает ворот и, прислоиившись к стене, закатив глаза, говорит с чувством: "Ну, задолбали!" - после чего он мгновенно засыпает.
        В центральном в это время один из генералов от инфантерии видит "каштан" и говорит с кавалерийским акцентом:
        - А это что?
        Старпом - отглажен, с биркой на кармане, стройный от напряжения:
        - Это "каштан" - наша боевая трансляция.
        - Да? Интересно, а как это действует?
        - А вот, - старпом, как фокусник, щелкает тумблером. - Восьмой!
        - Есть, восьмой! - доносится из "каштана".
        - Вот так, - говорит старпом, приводя все в исходное, - можно говорить с любым отсеком.
        - Да? Интересно, - генерал тянется к "каштану". - А можно мне?
        - Пожалуйста.
        Генерал включает и - неожиданно тонко, нежно, по-стариковски, с дрожью козлиной:
        - Во-сь-мой... во-сь-мой...
        - Есть, восьмой!
        - А можно с вами поговорить?
        Молчание. Потом голос командира восьмого отсека:
        - Ну, говори... родимый... если тебе делать нех... уя...
        - Что это у вас? - генерал оторопел, он неумело вертит головой и таращится.
        Старпом сконфужен и мечтает добраться до восьмого; поборов в себе это желание, он мямлит:
        - Вы понимаете, товарищ генерал... боевая трансляция... командные слова... словом, он вас не понял. Надо вот так, - старпом резко наклоняется к "каштану", по дороге открывает рот - сейчас загрызет:
        - Вась-мой!!! Вась-мой!!!
        - Есть, восьмой!
        - Ближе к "каштану"!
        - Есть, ближе к "каштану", есть, восьмой!
        - Вот так, товарищ генерал!
        Генералы исчезают, время обедать, по отсекам расслабление, смех; командиры отсеков собраны в четвертом на разбор, все уже знают - толкают командира восьмого: "Он ему говорит: разрешите с вами поговорить, а этот ему: ну, говори, родимый... у старпома аж матка чуть не вывалилась, готовься, крови будет целое ведро, яйцекладку вывернет наизнанку". - "А я чо? Я ничо, "есть, так точно, дурак!"

Полкан КОПОРСКИЙ. АКЫНСКАЯ БАЛЛАДНАЯ ВОЕННО-МОРСКАЯ БУХТИНА

Часть первая.


Мне часто снится странный сон,
Один и тот же, много лет:
Под колокольный перезвон
Из перископа льётся свет.

Странный свет в багровый цвет
Лучом окрашивает борт.
На всплытие надежды нет,
Не светит нам вернуться в порт.

Там, наверху, идёт война,
Ракетным залпом взорван мир.
Звенит в отсеках тишина,
Молчит угрюмо командир.

Кто дал нам роковой приказ?
Откуда в мир пришла беда?
Кто проклял, кто оплакал нас?
Мы не узнаем никогда.

С поверхности на глубину,
Кровавый протянулся след,
Окрашивая тишину
Во снах моих в багровый цвет.

В отсеках поминальный звон
Звучит в багровой тишине,
Как отпущение грехов
Всем тем, кто сгинул на войне.

Лежит на дне, врастая в грунт,
Виновница вселенских бед,
А сколько стоит лиха фунт -
До этого ей дела нет.

Ей дела нет и до войны,
Сжигающей подлунный мир.
За подлодкой нет вины -
Приказ исполнил командир.

Чей выполняли мы приказ,
Героя или подлеца?
Куда пойдём мы строем в час
Суда всеблагого Творца?

Цветущий рай иль жуткий ад
За пуск ракет в суде нас ждёт?
Какой нам выпадет расклад -
Мне сон ответа не даёт.

Погоны с кителя я снял
Уже давно, но странный сон
Сниться мне не перестал
И стал тревожней перезвон.

Не значит ли, что в странных снах
И вес ракет, и груз вины
Не уравнялись на весах
Несостоявшейся войны?

Часть вторая

Во всех морях во тьме глубин,
Вспугнуть не смея тишину,
Ведут десятки субмарин,
Пока условную войну.

На вахтах сотни моряков
Дежурят, не смыкая глаз
И от главкомов-му*аков
Ждут на ракетный залп приказ.

Как ждал и я, отнюдь не раз
И в тропиках, и подо льдом,
В готовности угробить враз
Заморский вражеский дурдом.

И плёл нам байки замполит
Про человечность Ильичей,
И про страхолюдный вид
Всех иноземных сволочей...

Бог милостив на свой манер,
Мир от войны Он уберёг,
Но на страну Советов Х#РЪ
Не возложить Господь не смог.

Похеренный Союз устал
От пошлых внутренних проблем.
Россия нынче правит бал,
И зло пистон вставляет всем,

Кто силой взял её не раз,
Когда она была больной.
Весь Запад ей грозит сейчас
Опалой и большой войной.

А на планете жизнь хрупка,
Как никогда. Стратег-стрелец
Умишком тронется слегка -
Ракетный залп, и всем пи*#ец!

Эпилог:

Всех белых, чёрных, жёлтых, красных
И розовых, и голубых,
И невинных, и причастных -
Угробит разом афро-псих,

В демократию влюблённый
По самое о-сё-сё-сё,
Или властью упоённый
Оппонент его. И всё,

Что до залпа было спорной
Политиканов хренью, разом,
Вкупе с Крымом, станет вздорной
Х*рнёй, накрывшись медным тазом.

Всяк только в своём личном доме
Имеет право разбираться.
Согласно этой аксиоме,
Не надо в дом чужой соваться.

Чревато с мерками своими
Влазить не в свои проблемы,
Когда не совместимы с ними
Все привычные нам схемы

Решения задач своих
И личный опыт деловой.
Кто сомневается - тот псих,
Изрядно скорбный головой.











Реклама в Интернет